Вторые сутки. Поздний вечер
Голубой светлячок затаился под потолком палатки, шторм, разбушевавшийся днём подстих, гул ветра и прибой стал до того привычен, что и не замечаешь. Влад пошёл чистить рыбу, меня ж хватило лишь, чтоб забраться в спальник. Пишу…
Утром проснулся рано. Чую бока отлежал, зорьки не было из-за ветра. Выдвинулся на берег, серое-серое небо и лишь на севере голубая полоска. Впечатление, что край двинется и солнышко появится. Обманчиво.
На песке хохолок пены, забавный
В костровище тлеет трухлявая березка. Когда ж легли ребята? Видно, душа нашла душу, и разговоры лились до утра... Добавляю пару поленьев, бегу за водой. Ничего себе, пока слетал, пламя занялось. Надо ж, как ветерок раздувает. Котелок опустил пониже, закипит.
Завтрак, пирожок? Малова то, пожалуй, кашки. В живот опускается тепло, и приятная истома наполняет тело, ой разморит. Ничего, скинул зимнюю куртку, завёл букс, покатил за дровами, выехал на чистое место. Хорошие сушины лишь под противоположным краем. Покатил туда, сыринки миновал, сделал круг по траве, сбросил газ, остановился.
Хороша сушина, с двух этажный дом, приглянулась. Подкачал бенз, пила схватила, перевел переключатель выше. Раз, два, четыре, восемь завелась. Чёт сегодня долго дёргать пришлося. Ничего. Делаю запил на стволе сушины до середины, потом к нему сверху под косым углом, выкидываю получившийся треугольник. Направление падения ствола намечено, запиливаю с противоположной стороны. Пила азартно выстреливает опилок, запил ближе и ближе к своему собрату. Доля секунды и две прямые линии пересекутся. Сушина вздрогнула, и с ухом макушка заскользила вниз, повергая былое величие во прах.
Всё когда-то кончается. Сучки с треском разлетаются по сторонам, тяжёлый плюх глухо уносится ветром. Бенза, высвобожденная из-за ствола, весело поуркивает. Кряжую ствол. Низ сушины самый прочный, чуть двигаю, пилу вперёд, назад, покачиваю. Первый пенёк отваливается в сторону. «Вжж-ж», - пила заглохает. Бывают у неё фокусы. Дёргаю разок за веревку, фыркнула, сейчас схватит. Второй раз, блин в руке ручка с обрывком пусковой веревки, «рррр», - и пару крепких словцов. Делать неча, бегу за инструментом, надо разбирать заводилку. Три шурупа весело выкручиваются из корпуса, чётвертый будто не родной, упирается сколь есть мочи. И кто придумал, эти шестиугольные звездочки. Чертыхаюсь, винчу. Теперь заменить верёвку раз плюнуть, в прошлые поездки великолепную школу ремонтёра прошёл.