Отправлено 11 августа 2015 - 17:12
АНЕКДОТЫ О ПАВЛЕ I
В Париже цесаревич Павел был незадолго до Революции. Король Людовик XVI был в курсе его сложных отношений с матерью и спросил однажды цесаревича: "Имеются ли в Вашей свите люди, на которых Вы можете вполне положиться?" На это Павел очень выразительно ответил: "Ах, я был бы очень недоволен, если бы возле меня находился хотя бы самый маленький пудель, ко мне привязанный. Мать моя велела бы бросить его в воду, прежде чем мы оставили бы Париж".
Однажды в присутствии Екатерины Павел Петрович читал депеши из революционной Франции. В негодовании он воскликнул: "Я бы давно все прекратил пушками!" Екатерина спокойно на это отреагировала: "Ты кровожадный дурак! Или ты не понимаешь, что пушки не могут воевать с идеями?"
Всячески борясь с излишней роскошью, Павел назначил перемену блюд за столом строго в зависимости от чина. Майору было определено иметь за столом не более трех блюд. Служивший тогда в Сумском гусарском полку Яков Петрович Кульнев (1763-1812), человек бедный, отпустивший на волю задаром всех своих крестьян, не мог роскошествовать и обходился одним блюдом. Император Павел, посетив полк, спросил Кульнева, сколько блюд подают ему за обедом. И Кульнев, зная предельный педантизм Павла, но и зная также, что он не прощает малейшей неправды, ответил: - Три, ваше императорское величество: курица плашмя, курица ребром и курица боком.
Император Павел спросил директора театров Александра Львовича Нарышкина, отчего это до него, в бытность директором театров князя Юсупова, ставились спектакли со множеством всадников, а теперь лошадей на сцене и не увидишь. Нарышкин отвечал - Невыгодно, ваше императорское величество. Юсупов был татарин, и, когда лошади делались для сцены негодны, он их отправлял к себе на кухню.
После одного из парадов, бывшего в самые крещенские морозы, император Павел увидел молодого поручика, чья треуголка была осыпана снегом так сильно, что создавалось впечатление, будто она обшита белым плюмажем. - У вас белый плюмаж, сударь, - заметил император. А надо сказать, что белый плюмаж носили на треуголках только бригадиры, чей чин был выше полковничьего и ниже генерал-майорского. Чин же поручика в "Табели о рангах" был всего лишь третьим снизу. - По воле Божьей! - отвечал поручик. - Ну, что же, - ответил Павел. - Я никогда против воли Божьей не иду. Поздравляю бригадиром!
После запрещения Павлом всем служащим чиновникам и офицерам ходить в штатской одежде, а не в форменных мундирах многие из них нашли лазейку и велели своим слугам или солдатам-ординарцам носить за ними, одетыми в мундир и шинель, шубы и шпаги. Однажды Павел встретил на улице такого щеголя, за которым солдат нес шубу и шпагу. Павел остановил и офицера и солдата и сказал: - Раз ему трудно носить шпагу, надень ее на себя, а ему отдай свой штык с портупеей. Одним махом император сделал солдата прапорщиком, а прапорщика - солдатом. Слух об этом происшествии тут же распространился по Петербургу и нагнал изрядного страху на чиновников и офицеров, заставив их ревностно исполнять царский указ.
В основе повести Юрия Николаевича Тынянова "Поручик Киже" лежит подлинный факт, художественно переосмысленный талантливым писателем. Первым же, кто рассказал о поручике Киж - так на самом деле называлась сия вымышленная персона, - был отец знаменитого русского лингвиста Владимира Ивановича Даля, поведавший о том своему сыну - автору знаменитого "Словаря живого великорусского языка". В.И. Даль, записывая то, что рассказывал ему отец, включил в "Рассказы о временах Павла I" и сюжет о некоем несуществующем офицере, появившемся на свет из-за ошибки одного из писарей. Отец рассказал В.И. Далю, что однажды некий писарь, сочиняя очередной приказ о производстве обер-офицеров из младших чинов в старшие, выводя слова: "Прапорщики ж такие-то в подпоручики", перенес на другую строку "Киж", да еще и начал строку с большой, прописной буквы. Император Павел, подписывая приказ, принял "Киж" за фамилию и написал: "Подпоручика Киж в поручики". Редкая фамилия запомнилась Павлу. На следующий день, подписывая другой приказ - о производстве поручиков в капитаны, император произвел мифическую персону в капитаны, а на третий день - и в первый штаб-офицерский чин - штабс-капитана. Через несколько дней Павел произвел Кижа в полковники и велел вызвать к себе. Высшее военное начальство переполошилось, предполагая, что император хочет произвести Кижа в генералы, но отыскать такого офицера нигде не смогли и, наконец, докопались до сути дела - канцелярской описки. Однако, опасаясь гнева императора, донесли Павлу, что полковник Киж умер. "Жаль, - сказал Павел, - был хороший офицер".
Было это при царе Павле Петровиче. Встретился государю кто-то из самых простых и на вопрос: "Как вас зовут?" - отвечал: - Евграф такой-то. А государь недослышал и переспросил: - Граф такой-то? - Евграф такой-то, - повторил спрашиваемый. - Царское слово свято! - сказал государь, - поздравляю вас графом. И пошел с тех пор граф Евграф щеголять. (М. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
На посту у адмиралтейства стоял пьяный офицер. Император Павел Первый приказал арестовать офицера. - Согласно уставу, прежде чем арестовать, вы должны сменить меня с поста, - ответил офицер. - Он пьяный лучше нас трезвых свое дело знает, - сказал император. И офицер был повышен в чине.
Как-то Павел посетил фрегат Балтийского флота. И бросилась ему на палубе в глаза маленькая щепочка. Царь рассвирепел, вызвал командира. - Почему у вас на палубе бревна валяются, - поинтересовался самодержец Всероссийский. Обидевшийся офицер вызвал на палубу абордажную партию (около 100 человек) и велел "бревно" убрать. Само собой, он после этого на флоте не служил.
Иван Иванович Кутайсов (1759-1834), пленный турчонок, отданный в камердинеры, а затем в брадобреи наследнику престола Павлу Петровичу, вскоре ставший графом и камергером, одним из первых лиц в государстве, однажды шел с Суворовым по коридору Зимнего дворца. Вдруг Суворов остановился и стал низко кланяться одному из истопников. - Что вы делаете, князь! - заметил Кутайсов Суворову, - ведь это - истопник. - Помилуй Бог, - ответил Суворов, - ты - граф, я - князь; при милости царской не узнаешь, что этот будет за вельможа, так надобно задобрить его вперед.
***
Денис Давыдов, высоко ценя Александра Сергеевича Меншикова (правнука знаменитого фаворита Петра 1), как-то сказал ему: - Ты так умно и так ловко умеешь приладить ум свой ко всему по части дипломатической, военной, морской, административной, за что ни возьмешься, что, поступи ты завтра в монахи, в шесть месяцев будешь митрополитом.
У себя в кабинете Меншиков повесил распятие, а по обе его стороны портреты Аракчеева и Бенкендорфа. - Смотрите, - говорил он своим друзьям, - вот Христос, распятый между двумя разбойниками.
Однажды, встретив во дворце князя Меншикова, герой многих войн Алексей Петрович Ермолов (1777-1861) обратил внимание на то, что князь пристально вглядывается в собственное отображение в зеркале. Меншиков был известен, как и Ермолов, тем, что не лез за словом в карман и был тоже знаменитый шутник и весельчак. - Что это ты так внимательно рассматриваешь? - спросил Ермолов Меншикова. - Да вот, боюсь, не слишком ли я небрит, - ответил Меншиков, проводя ладонью по подбородку. - Эка, батюшка, нашел чего бояться! Высунь язык, да и побрейся.
Один важный сановник, о котором прошла молва, что его били в игорном доме за шулерство, получил орден Андрея Первозванного. И когда адмирал Меншиков увидел его во дворце на приеме у царя в новенькой синей андреевской ленте, сказал громогласно: - Однако основательно колотили этого мерзавца: посмотрите, какой огромный синяк у него вскочил!
Ермолов, будучи вызван к Николаю I, увидел возле двери его кабинета группу генералов, говоривших по-немецки. - Господа, - обратился к ним Ермолов, старший среди них всех и годами и званием, - кто из вас знает по-русски? Доложите государю, что Ермолов прибыл... Царь остался доволен беседой с Ермоловым и, прощаясь, спросил его, какую бы награду он хотел получить. - Произведите меня в немцы, ваше императорское величество, - ответил Ермолов.
В конце 1841 года Ермолов заболел и послал к своему постоянному лечащему врачу Высоцкому. Однако тот из-за того, что за последние годы очень разбогател, приехал к своему пациенту лишь на следующий вечер. Меж тем утром Ермолов нашел себе другого врача, и тот уже успел и осмотреть его и назначить курс лечения. Когда Высоцкий попросил доложить, что он приехал, то Ермолов велел ему сказать, что он болен и потому принять его не может.
Вскоре после учреждения Корпуса жандармов, служащие которого носили мундиры голубого цвета, Ермолов сказал об одном из армейских генералов: - Мундир на нем зеленый, но если хорошенько поискать, то, наверно, в подкладке найдешь голубую заплатку.
Граф Павел Дмитриевич Киселев (1788 - 1872), которого Николай I называл "начальником штаба по крестьянской части", в 1837 году был назначен главой Министерства государственных имуществ и провел реформу управления государственными крестьянами. Когда подходила к концу война против горцев Кавказа, которыми руководил Шамиль, несколько наиболее непокорных аулов все еще упорно сопротивлялись русским войскам. - Кого же послать на Кавказ, чтобы разорить эти аулы? - спросил однажды Николай I членов Государственного совета. - Конечно, Павла Дмитриевича, - посоветовал Меншиков. - Он миллионы государственных крестьян разорил. Чего стоит ему разорить несколько аулов.
Николай I очень восхищался известным иллюзионистом и фокусником Боско. - Да что там Боско! - сказал как-то царю Меншиков. - У вас, ваше величество, есть свой фокусник, отечественный, получше заморского. - Кто ж таков? - спросил царь. - Да министр финансов Канкрин. Он берет в одну руку серебро, в другую - золото, дунет в одну руку - выходят бумажные ассигнации, дунет в другую - бумажные облигации.
- Ну как, Изя, ты таки уже устроился на работу?
- Да, в оркестр русских народных инструментов.
- Ну и шо, неужели там все русские?
- Конечно нет! Правда, есть один - но ты же знаешь, они везде пролезут!
-
mmm, Джин Грин и щукарь62 сказали спасибо